Иконы на заказ

Статья была напечатана на английском языке в журнале "Laywitness", Vol.14, No.9, June 1993

Перевод Виктора Анисимова

Когда кто-нибудь, снимающий кино, хочет охарактеризовать что-нибудь как "католическое", что он делает? Он показывает витражи церкви, распятие и набожность, зная, что миллионы зрителей немедленно узнавающе кивнут, шепча: "Аве Мария",- или,-"проклятые паписты". Искусство является "маркой" католической и православной церквей. Тысячи отделённых христианских сект и деноминаций мало в чём соглашаются , но все они едины в своём отрицании почитания изображений.

Антикатолическая литература иронизирует над этим, говоря о католическом "статуепоклонстве" и "идолопоклонстве". Трактаты на эту тему щедро украшены мадоннами и рисунками верующих, ставящих свечи перед статуями святых. Те же рисунки, которые вы можете увидеть в старых катехизисах.

Что же заставляет нас стоять перед нашими изображениями? Как может иллюстрация катехизиса вдохновлять любовь в католике и вызывать ужас у пятидесятника, пресвитерианина или баптиста? Должны ли мы оставить наши иконы, когда они являются таким явным препятствием христианскому единству?

Вопросы, подобные этим были заданы и получили ответы около двух тысяч лет назад и от теологов, и от простых верующих. С тех пор они поднимались в каждом веке. Эти вопросы содержат подвох, потому что история уже доказала нам непреходящее значение искусства для нашей веры в Воплощение.

Рассказ о христианском искусстве старый, но интересный. Рассказ о нём, доктрины, само искусство - всё требует нашего внимания сейчас.

Первая заповедь
"Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им". Это первая заповедь из Исхода (20:4-6): угрызение совести для святых и боевой топор для желающих быть реформаторами.

Уже в четвёртом веке св. Епифаний приводил эти стихи в осуждение поклонения произведениям искусства. И он, возможно, не был первым. Многие теологи верят, что иконы (по гречески "изображения") были предметом горячих дискуссий в ранние дни Церкви. В четвёртом веке Василий Великий, Григорий Нисский и другие вдохновляли почитание икон. Тем, кто мог назвать его идолопоклонником, св. Афанасий отвечал: "Мы, верующие не поклоняемся изображениям как богам, как это делают язычники, греки, Бог да запретит, но наши единственные цель и желание видеть в изображении отражение образа Возлюбленного.

Афанасий был мудр, сделав различие между его поклонением и языческим. Многие из противников икон находились под влиянием набожных иудеев, которые придерживались буквального истолкования первой заповеди. Эти иудеи действительно не увидели большой разницы между христианским поклонением рыбе и поклонением их предков золотому тельцу. Вслед за ними христиане-иконоборцы основывали многие аргументы на ветхозаветных текстах, напоминая о статуе Навуходоносора и мерзостях хананиитов и других язычников.

Пока богословы играли словами, а пуритане протестовали, популярность икон росла. Хотя немногие люди могли читать Писания, из изображений они узнавали евангельские истории, жизнь святых и даже элементарное богословие.

Иконы уже развили богатый символический язык с компактным выражением теологических концепций. Рыба, например, представляла Христа (первые буквы греческих слов "Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель" образуют слово ICHTOS, "рыба"). Рыба также напоминает об умножении рыб, символизирует христианскую душу, погружённую в воды крещения и отождествлённую с её Спасителем. Сообразительные проповедники черпали темы из этих картин для своих проповедей, и их неграмотная паства шла домой богаче в христианской мудрости. В одной из проповедей на тему мученичества св. Варлаама св. Василий постоянно обращается к иконе, запечатлевшей жертву Варлаама. Его паства рассматривала детали картины, в то время как Василий описывал их: "Когда я смотрю... на твоё изображение его борьбы, я вижу его руку среди пламени... Пусть демоны придут в ярость, поражённые добродетелью мученика, которого ты изобразил. Пусть его рука, сгоревшая в древнем пламени, вновь откроется как победоносная. Пусть я смогу быть включённым в этот образ и быть соединённым со Христом, Судьёй Состязания. Ему слава во веки веков!"

Легко заметить почему, как говорит историк Генри Дэниэль-Ропс, "с шестого века и далее началась настоящая эпидемия священных картин". Влияние ислама

Начиная с седьмого века, тем не менее, иконы встретили врага более опасного, чем богословы. Это был ислам, "ересь измаильтян", которая распространилась по Среднему Востоку, христианской Африке и на землях Византийской Империи. Многие из мусульман верили, что любое изобразительное искусство даже не религиозное - было идолопоклонством.

Но эти ранние мусульманские завоеватели в основном были терпеливы к христианской практике, и на занятых землях иконы висели непотревоженными в церквях. Мусульманский запрет на изображения, тем не менее, оказал сильное влияние на христиан, которые противостояли иконам. Это привлекало всё больше и больше интеллигенции, которая провозгласила поклонение только "в духе и истине". Наконец даже византийский император Лев III присоединился к противникам изображений, тот самый император, который отогнал мусульман от стен Константинополя в 718 году. В конце двадцатых годов восьмого века Лев изумил своих подданных запрещением почитания изображений по всей империи.

И все эти казавшиеся мелкими проблемы обернулись в широкомасштабную войну против икон.

Эра запрещения
За восемь веков существования Церковь противостояла многим ересям - христологическим ересям: арианству, монофизитству, несторианству. Но ни одна из них не восставала против икон. И никогда верующие не защищали какой-либо пункт вероучения так настойчиво, как они защищали изображения Христа в своих церквях. Партии, за и против, имели свои имена: иконопочитатели и иконоборцы.

Лев начал убирать изображения, особо любимые большинством людей, которые, как он верил, более всего способствовали "идолопоклонству". Толпы народа нападали и убивали тех, кто пытался осквернить эти святыни. Дэниэль-Ропс сообщает, что столкновения вспыхивали по всей Восточной Империи, в Венеции, в Равенне, Риме. Греческий флот восстал и пошёл против Константинополя. Папа Григорий II и патриарх Герман Константинопольский оба осуждали действия иконоборцев. За это девяностолетний Герман был смещён императором и заменён императорским ставленником.

Несмотря на всё это, Лев считается человеком умеренных взглядов по сравнению со своим сыном. Константин V, который взошёл на трон в 740 году, вообразил себя богословом и в 754 году собрал иконоборческий собор в Гиерии. Имея в руках решения этого собора, константинопольские войска прошлись по землям, входя в церкви с топорами и факелами и оставляя их разорёнными. Изображения Христа, Богоматери, святых были обезображены или уничтожены. Солдаты зарубали насмерть женщин, которые оставались верными своим иконам. Но сопротивление иконопочитателей только увеличивалось. Император сфокусировал свою атаку на монастыри, которые были оплотом иконопочитания. Монахов унижали и мучили на ипподроме, так же как и патриархов, которые потеряли расположение императора вместе с короной.

Иконопочитатели, которые были уверены в своей правоте, размышляли: "Какая же сила на земле может остановить эту ересь?"

Иоанн Дамаскин
В глубине аллеи Кедрон, десять миль южнее Иерусалима, стоял монастырь св. Саввы. И в этом монастыре жил священник по имени Иоанн, сириец, человек "позднего призвания". Он был высокопоставленным чиновником при дворе мусульманского Калифа Дамасского, когда Бог призвал его к уединению в Святую Землю. Иоанн был человеком молитвы и глубоко разбирался и в духовных, и в мирских делах.

Это к Иоанну обратился патриарх Иерусалимский, когда Лев издал свой первый указ в 726 году. Немедленно после этого указа восточные епископы объявили Льву и иконоборцам анафему. Но они знали, что этого было недостаточно, чтобы исправить ошибку. Им была нужна сильная богословская защита почитания икон.

Иоанн принял поручение и начал собирать доказательства. Первая "Апология" появилась примерно в 728 году, две другие в 730 году. Они были сокрушительными аргументами. Цитаты из Писания исчислялись сотнями, ссылки на Отцов одна за другой разоблачали заблуждения императора. Иоанн взывает к здравому смыслу в противовес к иконоборческому безумию.

Его "Апологии" защитили иконопочитателей и выиграли новообращённых у Константинополя. Нам, сегодня, будет полезно знать его аргументы.

Иоанн начинает с упоминания запрета первой заповеди и показывает, что он имеет веские основания: "Кто может сделать копию невидимого, бестелесного, безграничного и неописуемого Бога? Следовательно, это в высшей степени безумно и нечестиво делать форму для Троицы. По этой причине во времена Ветхого Завета не было практики использования изображений".

"Но",- продолжает он, - "Воплощение изменило всё. В прошлом Бог существовал без формы или тела, и Его нельзя было представить никаким способом. Но сейчас, с тех пор как Бог явился во плоти и жил среди людей, я могу представить то, что есть видимого в Боге. Я не поклоняюсь материи, но я поклоняюсь Создателю материи, который стал материей для меня... и Кто с помощью материи завершил моё спасение".

Затем Иоанн показывает тщетность буквального чтения этих стихов Библии. "Буква убивает",- цитирует он св. Павла,- "но дух даёт жизнь". Иоанн приводит отрывки из Ветхого Завета, которые, казалось бы, противоречат Первой Заповеди - случаи, когда Бог или приказывает или одобряет создание изображений: бронзовый змей Моисея в пустыне, фигуры херувимов вокруг Ковчега Завета, ангелы из золота в Соломоновом храме и бесчисленные изображения животных и растений. И все эти образы были бы запрещены иконоборцами.

Решающее значение
Иоанн продолжает рассказом о прецендентах почитания образов. Но сначала он делает различие - сейчас уже классическое, которое может считаться величайшим вкладом в богословие. Иоанн объясняет разницу между latreia (поклонение или почитание, принадлежащее только Богу) и proskinesis (почитание созданий). Христианин предлагает latreia в молитве к Богу и на литургии, он предлагает proskinesis своим родителям, гражданским властям, знамени, святым и ангелам, и изображениям, символизирующим или прямо изображающим Христа.

"Есть различие между двумя разными видами поклонения". Авраам поклонился в ноги сыновьям Еммора, людям, у которых не было ни веры, ни знания Бога... Иаков поклонился до земли перед Исавом, своим братом и также перед посохом своего сына Иосифа. Он поклонился, но не почитал их как Бога. Иисус... и Даниил поклонились в почитании перед ангелом Бога, но они не поклонялись ему как Богу. Потому что поклонение Богу - одно, а другое поклонение предлагается для почитания великого совершенства другого существа".

Беря во внимание всё Откровение, Дамаскин писал: "Первая Заповедь может быть понята так: "Ты не должен делать для себя литых богов, и ты не должен поклоняться перед ними и служить им как Богу, ни поклоняться твари вместо Творца". Почитание иконы Христа или его святых не значит поклоняться созданию. Это выглядит не большим идолопоклонством, чем коллекционировать фамильные вещи или хранить фотографию близкого человека.

Библия бедных
В каком-то смысле крестовый поход Льва был классовым столкновением. Образованная элита пришла в деревни, чтобы выбить из них идолопоклонство и суеверия. Иоанн указывает на то, что в то время как люди из имперского суда имели свободное время на то, чтобы читать, и деньги на то, чтобы покупать книги (очень редкие в те дни и переписывавшиеся от руки), большинство людей такой возможности не имело. Лишить паству икон было, в действительности, лишить их евангельских историй. "Так как, тем не менее, не все знают буквы, и не у всех есть свободное время читать, Отцы считают нужным, чтобы эти события были запечатлены как некий памятник и краткое напоминание. Часто случается, что когда в нашем сознании нет Страстей Господних, мы можем взглянуть на изображение Его распятия, и, таким образом, вспомнить Его спасительные страдания, упасть на колени и вознести Ему хвалу".

Хороший христианский реалист, Иоанн указывает на дидактическую ценность икон. Вот ещё одно высказывание Иоанна: "Красноречивый Григорий говорит, что разум, который решается отрицать материальные предметы, обнаружит себя ослабшим и сбитым с толка. С сотворения мира невидимое Бога ясно видно посредством образов. Мы видим образы в творении, которые хотя и только тусклые огни, всё же напоминают нам о Боге. Например, когда мы говорим о Святой и вечной Троице, мы используем образы солнца, света и горящих лучей или бьющего фонтана, или переполненной реки, или разума, речи и духа внутри нас, или розового куста, цветка и сладкого аромата".

Наш добрый монах Иоанн предполагал, что иконоборчества на самом деле больше, чем его встречает глаз. Он боялся, что эти люди имели манихейские тенденции. Презирая Божье творение и особенно человеческую плоть, они желали одухотворить, "очистить" Воплощённое Слово. Иоанн выступает с ортодоксальной позиции: материя хороша, потому что Бог создал её, и что Христос освятил плоть, приняв её для Себя. В иконоборчестве Иоанн видит оживление всех старых христологических ересей.

После Иоанна
Иконопочитатели широко распространили "Апологии" Иоанна и использовали его аргументы. Но ничего не изменилось. Иоанн Дамаскин умер в 749 году. В 754 году Собор в Гиерии, манипулируемый Константином, объявляет Дамаскину, посмертно, анафему.

Ярость иконоборчества продолжалась ещё пол-века до начала правления императрицы Ирины. Она видела, что гражданская война разрушает империю, и, к большой радости народа, она возобновила практику почитания икон. Второй Никейский Собор подтвердил это, провозгласив, что необходимо почитать изображения.

Последователи Ирины, тем не менее, не последовали её примеру. Время шло, трон отменил церковное решение, и война против изображений вспыхнула вновь. Св. Феодор Штудит продолжит работу св. Иоанна, провозгласив, что "если простого умственного размышления было бы достаточно, Христу нужно было придти к нам просто в умственном образе!"

В конце концов в 843 года с коронованием иконопочитательницы императрицы Феодоры святые изображения были возвращены на прежнее место. Одиннадцатого марта этого года императорский суд и тысячи императорских подданных заполнили константинопольскую Айя- Софию, чтобы снова почтить изображение Бога Сына, Его Святой Матери и Его святых. Сегодня Православная Церковь, управляемая константинопольским патриархом, отмечает этот день как один из самых больших праздников года, Праздник Православия. Мир? Реформа?

И это, казалось, решило проблему. На следующие семь столетий иконоборчество исчезло, хотя происходили отдельные вспышки, сопровождающие ту или иную ересь, и вопрос изображений время от времени вставал как сомнения в размышлении святого. Но на это время Церковь была избавлена от массовых осквернений иконоборцев.

До протестантской реформации. Затем иконоборчество возвратилось - с ещё большей яростью, чем прежде. На этот раз мятежи часто возглавлялись аристократией, но при содействии толп простонародья. Картина шестнадцатого века изображает немецких крестьян, грабящих церковь с пиками и косами. Во Франции "реформатор" Гильом Фарель бросал святыни в реку, сорвал крест в часовне, вырвал освящённый хлеб из рук священника, чтобы осквернить его. В кальвинистской Женеве было преступлением иметь статую, рисунок или церковную утварь. В Перте в Шотландии статуя св. Франциска была публично повешена. В Англии короля Генриха монастыри были разграблены и осквернены. Историк искусства Эмиль Мале видит "дьявольскую иронию" в действиях этих новых иконоборцев: "На рисунке распятия Христос был разорван на части, а... фигура плохого разбойника осталась неповреждённой. В скульптуре, посвящённой св. Михаилу, архангел был разрушен, в то время как демон у его ног сохранился". Грабёж продолжался. Даже Рим был разграблен. За десятилетия своего существования протестантское движение изменялось десятки раз. В теории и на практике эти церкви отличались в бесчисленных деталях, но все они поддерживали иконоборчество.

Эразм Роттердамский просил о вежливости: "Если вы чувствуете, что изображения святых лишены всякого смысла и их почитать не нужно, держите эти мысли при себе. Но не мешайте тем, кто без предрассудков, с любовью почитает изображения так же как новобрачная целует кольцо или браслет её отсутствующего мужа... Это почитание удовлетворяет Бога и происходит не из предрассудков, а возникает от избытка любви". Наследие Льва и наследие Иоанна

"От избытка любви" стёрлась ступня статуи Христа от поцелуев католиков. Посмотрите в любом приходе, где распятие помещено для почитания.

До сих пор наследие Льва остаётся, требуя свидетельства Дамаскина. Несколько лет назад в Питтсбурге один фундаменталист вошёл в часовню со святыми мощами и кулаком разбил череп древнего святого. В Риме сумасшедший ударил молотком по "Пьете" Микеланджело, активистские группы закрасили мадонну красной краской. На улицах городов распространяются буклеты, осуждающие "идолопоклонство" католиков и православных.

Сегодня церковные архитекторы стараются исполнять свою работу в духе Sacrosanctum Concilum Второго Ватиканского Собора: "Практика почитания святых изображений в церквях должна продолжаться. Тем не менее, их число не должно быть слишком большим и их соотношение должно отражать правильный порядок.

Не случайно, что искусство стало "маркой" нашей веры. Христианская вера - вера Воплощения. А из многих новоиконоборческих церквей доктрина Воплощения исчезает.

Препятствие к христианскому единству? Нет. Когда мы едины, мы едины и в нашей вере в Воплощение. Наши иконы могут только помочь нам в этом. Не нужно быть богословом, чтобы увидеть эту истину.